Труфальдино

[Генераллиссимус]

Первое, на что обращаешь внимание, это что у спектакля есть решение.

И это очень подкупает. Это похоже на то, что в доме есть хозяин. На мой взгляд блестящая придумка - сделать основой пластики актёров рисунки комедии дель арте. Они очень подходят ко времени и настроению пьесы, они выразительны и харАктерны и их очень ценил Чернозёмов.

Когда ставится классическая пьеса, внимание зрителя направлено не на сюжет, который большинству известен, а на выразительные средства. Так что без яркого авторского решения в лучше не ввязываться - будет скукотища.

Надо сказать, режиссёр Тейбер-Лебедев не посрамил!

Спектакль смотрится как единое целое и не очень хочется впадать в частности. Отмечу только сеньора Панталоне - он прекрасно наполнил свою маску и в том, что стариканы на поклонах так их и не сняли, я усматриваю что актёрам важнее их образ, а не глория, которая сид транзит!

[НекрЫсь]

Спектакль «Слуга двух господ» Д.Э.Тейбер-лебедева идёт без антракта, что говорит о многом. Если классическую пьесу задумано и удалось показать за полтора часа, значит и режиссёр и актеры сделали многое для того, чтобы спектакль можно было смотреть – показали его энергично, быстро и понятно. Все три этих бесценных качества присутствовали на сцене не всегда одновременно, например финал, когда у Лопе де Веги всё более или менее уже понятно, а персонажи всё рассказывают и рассказывают, кто на ком женится, оставаясь энергичным, несколько терял в увлекательности. Это не то, чтобы недоработка драматурга. Просто в те времена автор заранее в подобных сценах прописывал то, для чего у нас предназначены поклоны – актёры улыбаются, зрители аплодируют, и все счастливы.

Основу спектакля составляют гэги (аттракционы, трюки) которые вполне согласно определению Кобиашвили (и изобретению Эйзенштейна) держат зрительское внимание даже тогда, когда пьеса наизусть известна. Пример – сразу же, на первых секундах – мы не только наблюдаем сцену убийства брата, мы еще и понимаем, что главный герой не виноват в убийстве, совершенном – привет Шекспиру – из под руки врага. Это снимает очень серьёзный вопрос, который во времена Лопе де Веги вопросом не был, а в двадцатом веке попортил сюжету «Труффальдино» немало репутации: можно ли вообще так вот запросто выходить за убийцу брата, да и вообще больше переживать из за путаницы с псевдонимами, чем из за утраты родственника. Тут же есть намёк – легчайший легчайший, что брат с сестрой это такие местные оппозиционеры, которых даже в чужом городе преследуют какие-то убийцы. Правда убийцы эти сделаны из девочек, что откровенно напоминает тех «панд», которые рубились в «Трёх мушкетёрах».

Когда Труффальдино гасит этих девочек бамбуковым шестом под «Джямайку» возникают некоторые вопросы с реализацией. Многие моменты, придуманные режиссером и добросовестно воспроизведённые актёрами вызывают ощущение сознательного педагогического приёма – актеры уже знают что и когда делать, остается дождаться, когда они это сделают, то есть наполнят форму гэга содержанием. Пока что рапид этой сексистской бойни смотрится разрозненно – вот один убийца ужасается нанесённому удару так, что аж язык высунул, а вот вторая убийца добродушно улыбается, хотя сейчас получит по голове, да и не только, дубиной. Когда Труффальдино упал, мы поняли, что он вымотался в бою. Поняли. А могли бы увидеть, если бы актер начал это играть пораньше.
Сказанное касается очень многих трюков в спектакле, а поскольку самый большой трюкач в нём – труффальдино, то и его лично касается. Например, в эпизоде с кушаньями мне не хватило именно того голода, который вынуждает героя на очередное плутовство. Похищение студня было проделано с виртуозностью спецоперации, но так и оставило мрачный вопрос – почему именно студень швыряют в кулису и почему именно по земле, как керлинговую шайбу? То есть техника броска значительно превосходит логику события.

Всё это означает важную вещь – спектакль грамотно поставлен «на вырост», в расчете на то, что актеры сыграют в нём не раз другой, чтобы быть заменёнными новой студией, а продержатся на ролях год, два, три, когда в комфортном пространстве прочувствуют свободу собственного творчества и как Алиса в стране чудес «перерастут» условность дель-арто, наполнив её собственным ощущением и голода, и озорства и любви. Это касается например двух лирических моментов. В одном Труффальдино снимает свою безумно красивую маску и признаётся служанке в курносой масочке, что, как говорил Сашенька в далеком спектакле «Беда» «Человек я неплохой», что безусловно считывается, как «Знаете, я конечно весёлый ловкач, но и мне бывает грустно, и я влюбляюсь, и может быть даже я от своего ловкачества слегка устал». И есть другой лирический момент, когда два героя подряд обнаруживают, что их возлюбленные мертвы, и тут возникает не снятие маски, а снятие жанра – кажется, что вот-вот и отравят Констанцию, а почему собственно? Вроде в здешнем городе не Ришелье переписывает конституцию?

Было приятно заметить в спектакли приметы былых времён – арку из «Сирано», сценический задник из «Скапена» и даже мой собственный костюм из «Тени». К носителю этого костюма я видимо пристрастен, но мне показалось, что он обогнал товарищей в создании положительного образа. Он не просто держит спину, а и правда сочетает фон-баронское высокомерие с фон-баронской настоящей честью и храбростью. Он (персонаж, Ретузи, насколько я помню) вызывает искреннюю симпатию, и когда он хватает шпагу один против троих есть ощущение бесстрашия, а не просто уверенности в знании фехтовальной сцены. Что касается девушки замаскированной под брата, то она достаточно самоиронична, как будто сама удивляется, как это её до сих пор не разоблачили, но говорит не всегда внятно.

Пара влюблённых выглядела ярко, это были типичные Болтолон и Августа, которые нашли друг друга и может быть даже будут счастливы. Трудно говорить о том, что сцена их ревности напоминает Марианну и Валера из Тартюфа – в той же мере Лопе де Вега напоминает Мольера, что взять с типичной сцены ревности. Другой вопрос, что – порой возникало какое-то опасение за это их будущее счастье. Нет, пожениться-то они поженятся. Но как они друг с другом такими жить будут? Жить!? Жить, я вас спрашиваю! Ведь это же нелегко, когда жена постоянно в претензии, а муж постоянно уходит в кулису с поднятой шпагой? Если я правильно понял, этот яркий блондин – типичный итальянский фанат-тиффози, причем потомственный.

Отцы-в-масках очень хороши, причем умудряются быть разными. Каюсь, я принял Панталоне за Амира, хотя это был Подсеваткин, что нисколько не умаляет его достоинств. Я сам играл что-то вроде Панталоне, да и много видел таких Панталоне на нашей сцене, и пожалуй только здесь, да ещё у Стрелкова-Золотникова в той же «Беде» получалась такая история, когда этот старый дурак вообще-то оказывается и умный, и не такой уж старый, и вообще человек неплохой. В этом истинная соль образа, но добиться этого ох как непросто. Я согласен с Гошей в том, что эстетически спектакль ушел далеко вперед, в сравнении, скажем, с Капитанами. Тут всё ясно – мы играем дель-арто, мы и видим дель-арто. Если актеры заскучали (как например в счастливом финале), смотрите на сцену, как на макет, где фигурки не движутся, или движутся недостаточно быстро, но всё равно красиво, и легко самому себе представить, какие тут кипят схватки и страсти. Когда такой легкой целостности недостаёт (а такое, увы, случается не только в нашем театре), самое щедрое обеспечение деталями эпохи или сюжета не помогает зрителю, а превращает спектакль в угрожающую головоломку. А за тем редким исключением, когда спектакль и изображает угрожающую головоломку , это обычно бьет по мозгам зрителя.

В «Труффальдино» мозги зрителя были в безопасности, и единственный, момент, который оказался черезчур дель-артовским, это, пожалуй была порка слуги. Она и в фильме-то с Райкиным, на мой вкус, не удалась, а в данном случае страшило, что актер на руках перекувырнётся прямо в зал. Все остальные «рискованные моменты» - поцелуи вживую, облакачивание на коленки и добавление от себя слов «идиот» и «слава богу» оставались в рамках жанра.

Со спектаклем. Удачи и творческого роста.
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum

[НекрЫсь]

Кстати, только сейчас я осознал ГЛАВНУЮ сложность восприятия жанра дель-арто. Это имена персонажей. Они настолько условны, настолько стандартны, что если знаешь хотя бы несколько произведений, совершенно невозможно разобраться во всех этих Бригеллах-Аргантах-Оргонах-Скиапарелях. Если я не ошибаюсь, даже в знаменитых фильмах из этой оперы - вроде "Собаки на сене" или того же "Труффальдино" все называют запомнившихся персонажей примерно так: "ну этот, высокий в парике" или "ну этот, который сказал какой я молодец!" или просто "Джигарханян", но никак не по имени. В Мольере мы до сих пор иногда называем Клеанта Оргоном. А Дамис иногда сам себя называет "молодец Валер".
_________________
Dum spiro - spero
Spero, ergo sum